"Увидеть Париж - и умереть", часть 2.
О, Нотр-Дам! Как величественен ты! Сколько таинственного и скрытого за пеленой веков хранишь!...
Примерно с такого лирического вступления я и решил начать вторую часть повествования о Париже и его красотах, которые, как я уже упоминал в первой заметке, очень схожи с красотами Санкт-Петербурга. Между прочим, со времен Александра 3-его, за этими двумя городами планировалось закрепить ранг «братьев», что означало бы ни много ни мало — Великую Дружбу Великих Держав — Франции и России! Но, к сожалению, задумка эта не осуществилась по очень простой причине: дело в том, что звание «городов-братьев» могли закрепить за собой только города-столицы, в противном случае это означало неуважение и пренебрежение к «стране-брату». А Санкт-Петербург хоть и по праву считается самым красивым русским городом, но все же к тому времени уже не числился столицей России — Москва переняла у него эту должность. Поэтому братание городов осталось только на словах — а проект на бумаге.
Кстати, мост Александра 3-его во Франции взялся не случайно: он как раз таки и должен был свидетельствовать о дружбе двух держав. Если Вам вдруг вздумается взглянуть на этот мост — хотя бы на картинках — Вы будете очарованы его великолепием. Золота на его постройку не поскупились, мост по праву считается самым красивым из всех построенных во Франции.
Раз уж мы отвлеклись от Нотр-Дама, позволю себе еще одну историю, как раз-таки косвенно связанную с этим мостом: во времена особенно тяжелых лет, русские, оставшись с пустой казной, но помня о своих хороших отношениях с Францией, решили попросить у неё денег в долг. Если мне не изменяет память, произошло это во времена декабристов, у власти уже во всю «рулил» дедушка Ленин. На свою беду Франция так же помнила о своих хороших отношениях и отказывать «хорошему соседу» было несколько неудобно. Загвоздка была в том, что и казна Франции особо не блистала изысками. Чуть помозговав, французы все-таки решаются дать денег, но монет на тот момент в казне не водилось, поэтому… было решено в оборот запустить бумажные ассигнации (ничего в истории России не напоминает?)! Естественно, граждане Франции стали раскупать эти бумажки — шутка ли! — был обещан солидный процент! Итак, ассигнации начинают скупаться за неплохие деньги, казна Франции постепенно полнится, и французское правительство предоставляет России обещанную сумму денег, само собой рассчитывая эти деньги получить обратно. Время идет, Франция все ждет выплаты, а к власти к тому моменту приходит товарищ Сталин со словами: «Никакой выплаты иностранцам не будет, я у них не занимал» и… опускает «железный занавес». Крупно надутые жители Франции (как не сложно догадаться, они не увидели не только обещанного богатства, но даже своих денег) обклеивали «ненужными бумажками» стены харчевен, квартир, топили ими камины, обменивали их как могли на мелочевку (кто-то все-таки считал обман России «уткой» или же оказывался менее подкован в экономике нежели товарищи). Казалось бы, историю можно и закончить (Сталин денег так и не вернул), но не тут то было! К власти приходит Борис Николаевич Ельцин и — во всеуслышание — заявляет о готовности выплатить все долги, в которых погрязла Россия, иностранным государствам! Что тогда началось! Немысленный ажиотаж: ассигнации сдирались с обоев, города буквально переворачивались «кверху дном» только чтобы отыскать заветную «золотую жилу». Вчерашнее топливо для печей настолько выросло в цене, что приравнивалось чуть ли не к килограммовым золотым самородкам (примерно так оно и было). Редкие обладатели случайно сохранившихся ассигнаций оказались едва ли не богатейшими людьми страны! Но… Ельцин как сказал об этом, так тут же успешно про это и забыл, зато своим случайно обронённым заявлением ему удалось вызвать грандиозный фурор среди иностранных держав. Думаете, по окончанию всех этих событий долг был выплачен? А угадайте!
А наш автобус к тому времени останавливался у Собора Парижской Богоматери чтобы сообщить… о том, что мы все нарушаем правила и обязаны в экстренном порядке покинуть автобус! К чему такая спешка, спросите? Все дело в том, что останавливаться у Собора категорически ЗАПРЕЩЕНО. Что совсем не мешает огромному людскому муравейнику находиться у дверей Нотр-Дама. Как же так? А все очень просто. Местная мэрия строго-настрого запретила туристам оставлять свои транспортные средства рядом с достопримечательностями такого уровня, так как это создает грандиозные пробки и ухудшает экологическую обстановку в городе, которая, благодаря бесконечным наплывам туристов, и так оставляет желать лучшего. Решение с одной стороны и правильное, но с другой — абсолютно бессмысленное. Ну что же Вы, прикажете туристам со всех точек мира приезжать в Париж и не увидеть вблизи тот же Нотр-Дам? Разворачиваться и уезжать? Слабо верится, что запрет возымеет хоть какое-то действие. Поэтому, чтобы «не создавать пробок» наш автобус остановился на ближайшем светофоре, и экскурсовод, заверив, что «абсолютно все делают точно так же», отдал команду эвакуироваться из автобуса «как с тонущего корабля», а сам автобус, дабы «улучшать экологическую обстановку в городе» должен был все то время, пока мы осматривали Собор, кружить по городу и в конце-концов загрузить всех нас точно таким же способом.
Кстати, миф о том, что русские самые наглые нарушители правил вкупе с неистощимой изобретательностью, прошу прощения, хитрожопия, вынужден быть мною развеян. Как я увидел после, экскурсовод был совершенно прав, говоря что «все так делают». От себя могу добавить, что делали еще и не так. Те же китайцы по части пронырливости «во все дырки» иной раз ухитрялись и обставить нас. Нас, русских, которым, казалось бы, это было впитано с молоком матери! Но уж когда мы зашли в Нотр-Дам — миф был развеян полностью! Собор, в котором запрещена съемка (ну или как минимум фотографии со вспышкой) просто сверкал от бесконечных белых искр света. Судя по кислым лицам охранников, они бы и рады прекратить это безобразие, но как? Ловить? Как говорится «у нас столько тюрем не хватит», а уж людей не хватило бы тем более. Уж не буду врать, не знаю сколько вмещает в себя Собор, но ощущение было таким, что далеко не одну тысячу.
А Вы знаете, что такие соборы в свое время были пристанищем для… преступников, цыган, людей без своего места жительства и прочих низов Франции? Может быть они исповедовали батюшке свои
грехи и причащались к духовной культуре? Или были верующими настолько, что жизнь их становилась лучше, живя они в стенах монастырей?
Но нет, даже французские грешники не идеальны. Видите ли, находясь в стенах храма или же просто держась за дверную ручку собора, провинившиеся могли быть спокойны — местная полиция не имела права их арестовать. Считалось, что если Господь Бог впустил людей в храм, то и не простым смертным их оттуда выводить. Поэтому местные батюшки скрипели зубами, читали свои проповеди, в то время как им вторили орущие дети цыган или же, например, язвительные шуточки укрывавшихся от закона. Всего лишь держась за ручку Собора, человек мог оставаться в неприкосновенности сколько душе угодно. Ну пока держался естественно… А служители закона должны были стоять и терпеливо ждать, когда нарушитель изволит все же добровольно сдаться в руки полиции...
Итак, дорогие друзья, вот и закончилась вторая, но далеко не последняя часть о путешествии в Париж. А ведь впереди стоит рассказать еще о многом — и почему заключенные Бастилии пытались
дать отпор солдатам, пришедшим их освободить; почему при упоминании о башне Мон-Парнас любой уважающий себя парижанин будет брезгливо морщиться и пренебрежительно ругать её сквозь
зубы, а так же чем знаменита улица Мон-Мартр и кем была нарисована картина, так дорого ценившаяся среди элиты художников. Об этом и многом другом постараюсь рассказать в следующий раз,
спасибо Вам за внимание!
Обсудить у себя
0
Примерно с такого лирического вступления я и решил начать вторую часть повествования о Париже и его красотах, которые, как я уже упоминал в первой заметке, очень схожи с красотами Санкт-Петербурга. Между прочим, со времен Александра 3-его, за этими двумя городами планировалось закрепить ранг «братьев», что означало бы ни много ни мало — Великую Дружбу Великих Держав — Франции и России! Но, к сожалению, задумка эта не осуществилась по очень простой причине: дело в том, что звание «городов-братьев» могли закрепить за собой только города-столицы, в противном случае это означало неуважение и пренебрежение к «стране-брату». А Санкт-Петербург хоть и по праву считается самым красивым русским городом, но все же к тому времени уже не числился столицей России — Москва переняла у него эту должность. Поэтому братание городов осталось только на словах — а проект на бумаге.
Кстати, мост Александра 3-его во Франции взялся не случайно: он как раз таки и должен был свидетельствовать о дружбе двух держав. Если Вам вдруг вздумается взглянуть на этот мост — хотя бы на картинках — Вы будете очарованы его великолепием. Золота на его постройку не поскупились, мост по праву считается самым красивым из всех построенных во Франции.
Раз уж мы отвлеклись от Нотр-Дама, позволю себе еще одну историю, как раз-таки косвенно связанную с этим мостом: во времена особенно тяжелых лет, русские, оставшись с пустой казной, но помня о своих хороших отношениях с Францией, решили попросить у неё денег в долг. Если мне не изменяет память, произошло это во времена декабристов, у власти уже во всю «рулил» дедушка Ленин. На свою беду Франция так же помнила о своих хороших отношениях и отказывать «хорошему соседу» было несколько неудобно. Загвоздка была в том, что и казна Франции особо не блистала изысками. Чуть помозговав, французы все-таки решаются дать денег, но монет на тот момент в казне не водилось, поэтому… было решено в оборот запустить бумажные ассигнации (ничего в истории России не напоминает?)! Естественно, граждане Франции стали раскупать эти бумажки — шутка ли! — был обещан солидный процент! Итак, ассигнации начинают скупаться за неплохие деньги, казна Франции постепенно полнится, и французское правительство предоставляет России обещанную сумму денег, само собой рассчитывая эти деньги получить обратно. Время идет, Франция все ждет выплаты, а к власти к тому моменту приходит товарищ Сталин со словами: «Никакой выплаты иностранцам не будет, я у них не занимал» и… опускает «железный занавес». Крупно надутые жители Франции (как не сложно догадаться, они не увидели не только обещанного богатства, но даже своих денег) обклеивали «ненужными бумажками» стены харчевен, квартир, топили ими камины, обменивали их как могли на мелочевку (кто-то все-таки считал обман России «уткой» или же оказывался менее подкован в экономике нежели товарищи). Казалось бы, историю можно и закончить (Сталин денег так и не вернул), но не тут то было! К власти приходит Борис Николаевич Ельцин и — во всеуслышание — заявляет о готовности выплатить все долги, в которых погрязла Россия, иностранным государствам! Что тогда началось! Немысленный ажиотаж: ассигнации сдирались с обоев, города буквально переворачивались «кверху дном» только чтобы отыскать заветную «золотую жилу». Вчерашнее топливо для печей настолько выросло в цене, что приравнивалось чуть ли не к килограммовым золотым самородкам (примерно так оно и было). Редкие обладатели случайно сохранившихся ассигнаций оказались едва ли не богатейшими людьми страны! Но… Ельцин как сказал об этом, так тут же успешно про это и забыл, зато своим случайно обронённым заявлением ему удалось вызвать грандиозный фурор среди иностранных держав. Думаете, по окончанию всех этих событий долг был выплачен? А угадайте!
А наш автобус к тому времени останавливался у Собора Парижской Богоматери чтобы сообщить… о том, что мы все нарушаем правила и обязаны в экстренном порядке покинуть автобус! К чему такая спешка, спросите? Все дело в том, что останавливаться у Собора категорически ЗАПРЕЩЕНО. Что совсем не мешает огромному людскому муравейнику находиться у дверей Нотр-Дама. Как же так? А все очень просто. Местная мэрия строго-настрого запретила туристам оставлять свои транспортные средства рядом с достопримечательностями такого уровня, так как это создает грандиозные пробки и ухудшает экологическую обстановку в городе, которая, благодаря бесконечным наплывам туристов, и так оставляет желать лучшего. Решение с одной стороны и правильное, но с другой — абсолютно бессмысленное. Ну что же Вы, прикажете туристам со всех точек мира приезжать в Париж и не увидеть вблизи тот же Нотр-Дам? Разворачиваться и уезжать? Слабо верится, что запрет возымеет хоть какое-то действие. Поэтому, чтобы «не создавать пробок» наш автобус остановился на ближайшем светофоре, и экскурсовод, заверив, что «абсолютно все делают точно так же», отдал команду эвакуироваться из автобуса «как с тонущего корабля», а сам автобус, дабы «улучшать экологическую обстановку в городе» должен был все то время, пока мы осматривали Собор, кружить по городу и в конце-концов загрузить всех нас точно таким же способом.
Кстати, миф о том, что русские самые наглые нарушители правил вкупе с неистощимой изобретательностью, прошу прощения, хитрожопия, вынужден быть мною развеян. Как я увидел после, экскурсовод был совершенно прав, говоря что «все так делают». От себя могу добавить, что делали еще и не так. Те же китайцы по части пронырливости «во все дырки» иной раз ухитрялись и обставить нас. Нас, русских, которым, казалось бы, это было впитано с молоком матери! Но уж когда мы зашли в Нотр-Дам — миф был развеян полностью! Собор, в котором запрещена съемка (ну или как минимум фотографии со вспышкой) просто сверкал от бесконечных белых искр света. Судя по кислым лицам охранников, они бы и рады прекратить это безобразие, но как? Ловить? Как говорится «у нас столько тюрем не хватит», а уж людей не хватило бы тем более. Уж не буду врать, не знаю сколько вмещает в себя Собор, но ощущение было таким, что далеко не одну тысячу.
А Вы знаете, что такие соборы в свое время были пристанищем для… преступников, цыган, людей без своего места жительства и прочих низов Франции? Может быть они исповедовали батюшке свои
грехи и причащались к духовной культуре? Или были верующими настолько, что жизнь их становилась лучше, живя они в стенах монастырей?
Но нет, даже французские грешники не идеальны. Видите ли, находясь в стенах храма или же просто держась за дверную ручку собора, провинившиеся могли быть спокойны — местная полиция не имела права их арестовать. Считалось, что если Господь Бог впустил людей в храм, то и не простым смертным их оттуда выводить. Поэтому местные батюшки скрипели зубами, читали свои проповеди, в то время как им вторили орущие дети цыган или же, например, язвительные шуточки укрывавшихся от закона. Всего лишь держась за ручку Собора, человек мог оставаться в неприкосновенности сколько душе угодно. Ну пока держался естественно… А служители закона должны были стоять и терпеливо ждать, когда нарушитель изволит все же добровольно сдаться в руки полиции...
Итак, дорогие друзья, вот и закончилась вторая, но далеко не последняя часть о путешествии в Париж. А ведь впереди стоит рассказать еще о многом — и почему заключенные Бастилии пытались
дать отпор солдатам, пришедшим их освободить; почему при упоминании о башне Мон-Парнас любой уважающий себя парижанин будет брезгливо морщиться и пренебрежительно ругать её сквозь
зубы, а так же чем знаменита улица Мон-Мартр и кем была нарисована картина, так дорого ценившаяся среди элиты художников. Об этом и многом другом постараюсь рассказать в следующий раз,
спасибо Вам за внимание!
